«Я очень любил брать высокий риск, но только не криминальный»

Чем он рисковал, когда участвовал в приватизации «Акрона», зачем пошел на этот риск, почему уехал из России и зачем тратит часть состояния на благотворительность, объясняет Вячеслав Кантор президент музея МАГМА.

Я придумал название для интервью – «Не газом единым» – так начинает беседу со мной Вячеслав Кантор, энергично заходя на террасу ресторана в маленьком курортном городке на Сардинии. И объясняет: «Каждая страна – это копилка человеческого потенциала». Он приводит в пример свою коллекцию

МАГМА (Музей искусства авангарда), в которую собирает картины русских художников еврейского происхождения, оказавших влияние на мировое искусство.

«Я родился в России и считаю себя русским евреем. Я 20 лет прожил в Швейцарии, несколько лет живу в Англии, но мое мироощущение не меняется от этого», – говорит Кантор о себе. Он эмигрировал из России в 1993 г., долго жил в Швейцарии, теперь большую часть времени проводит в Лондоне, а во время школьных каникул живет с семьей на Сардинии. «В Англии сейчас каникулы, поэтому мы здесь. Дети весь день на свежем воздухе. А летом все родственники, друзья приезжают. У нас заезды как в пионерском лагере. Нам хорошо здесь», – рассказывает бизнесмен. Старший сын Кантора Владимир работает в его компании «Акрон». В первом за многие годы интервью Кантор рассказал, почему рискнул поучаствовать в приватизации «Акрона», не имея никаких связей, и почему не оставит все состояние детям.

– Если бы сейчас вы были юным научным сотрудником МАИ в России нынешней, вы бы решились начать свой бизнес?
– Вот этот вопрос мне постоянно задает моя жена. Только по-другому: «Был бы у тебя шанс пробиться?» Думаю, что нет.

– Почему?
– Вы знаете, это связано со мной лично. В то время, когда мы сделали большие успехи в бизнесе – а я начинал бизнес в 1988 г., – мы увеличивали товарооборот нашей компании каждый год в 100 раз. Почему нам удавалось это делать? Я очень любил брать высокий риск, но только не криминальный. Этим я отличался от многих своих коллег: я никогда не брал то, что нельзя брать по закону. И даже несмотря на то, что очень многое было можно, я себя ограничивал. Потому что надо мной довлел страх, что все вернется. Но мне некуда было отступать, мне нечего было терять. Поэтому я принимал высокие риски и мы очень быстро развивались.

– А от криминала какая у вас защита была?
– С криминалом это был, конечно, тяжелый момент. Я помню: мы занимали в стареньком трехэтажном доме на Пречистенке, который до сих пор нам принадлежит, два верхних этажа. А первый этаж принадлежал грузинской мафии. Всего было 200 м. Эти мафиози каждую ночь пробивали нам стену, чтобы занять наше помещение. А мы утром снова закладывали кирпичами дыру. Так продолжалось, пока я не вспомнил, что занимался спортом на Большой спортивной арене в Лужниках с одним уважаемым человеком грузинского происхождения. Я позвонил ему и сказал: «Ты не хочешь прийти ко мне пообедать в офис?» Он пришел ко мне в офис – и все проблемы закончились. Но после этого я решил, что время бессистемной работы – каждый раз придумывать, ходить на стрелки с этими бандитами – прошло, и мы создали службу безопасности. И мы до сих пор серьезно занимаемся нашей службой безопасности. Она следит за тем, чтобы не было внутреннего воровства и внешних посягательств.

– Почему решили поучаствовать в приватизации «Акрона»?
– Это был один из первых всероссийских чековых аукционов. Я почувствовал, что это мой момент. День и ночь шли вычисления: этот риск оправдан или нет. И я решил, что этот риск оправдан: я вложил три четверти всего, что у меня было за душой (я не брал взаймы), – то, что я заработал по крохам на других бизнесах. Купил несколько сотен килограммов ваучеров и вложил в акции «Акрона».

Источник: https://www.vedomosti.ru/business/characters/2015/06/16/596479-ya-ochen-lyubil-brat-visokii-risk-no-tolko-ne-kriminalnii